Ехидна
Игривый шепот дразнил, обещал, заманивал. Аккуратные пальчики скользили по груди, вырисовывая причудливые узоры, а губы, прекрасные полные губы, сладкие, словно ягодный сироп, складывались в самую соблазнительную улыбку из всех, что когда-либо видел Итан. Он сжимал ее в своих руках, словно бабочку, нежно, но сильно, припадал поцелуями к гордой шее, к быстро бьющейся нити пульса, к высокой груди… Вкус ее кожи тоже был особенным, пьяным, иначе как еще можно было оправдать состояние полной зависимости, жизненной необходимости ее рядом, близко, как можно ближе… Вся она. Вся… его. И когда удовольствие становилось непереносимо сильным, она распахивала янтарные глаза и шептала ему все так же, словно дразнила, только от смысла этих безразличных слов по спине пробегал холод: «Больше ты мне не нужен…»
читать дальшеИтан проснулся так резко, что закололо сердце. Руки дрожали, он стер выступившую испарину тыльной стороной ладони, закрыл глаза, досчитал до десяти, чтобы хоть немного успокоиться… А потом поднялся, сбежал по лестнице, вошел в маленькую комнату в конце коридора и осторожно потряс за плечо спящую девочку.
- Вставай, милая. Буди сестру и собирайте вещи, мы должны уехать прямо сейчас.
Крошка сонно вздохнула, попыталась закутаться поглубже в одеяло, но Итан не позволил, присел рядом, обнимая маленькое тельце.
- Сэди, пожалуйста. Нам нужно ехать.
- Я не хочу опять уезжать, - голосок был тихим, но упрямым… такие знакомые нотки, - спать хочу…
- Пап? – вдруг донеслось со второй кровати.
Итан быстро чмокнул Сэди в нахмуренный лобик и поднялся:
- Девочки, собирайтесь. Прямо сейчас. Поняли?
Дождавшись нестройного: «Да-а», он покинул комнату.
Грузовик шел по шоссе слишком медленно. Итан несколько раз раздраженно просигналил тягачу, но водитель, похоже, наслаждался гремящим роком и знаков внимания пыльного форда просто не замечал. Мужчина прикусил губу, пытаясь придумать, как объехать огромного соседа. По встречке то и дело проносились автомобили, по бокам была колея…
Вдали замелькали огни мотеля. Итан бросил взгляд в зеркало. На заднем сиденье одиннадцатилетние двойняшки сидели, тесно прижавшись друг к другу. Сэди почти спала, а Дана – она всегда была более собранной и настороженной – смотрела в темноту за окном. Она давно уже ни о чем не спрашивала, и от этого Итану становилось только больнее. Он положил руку на соседнее сиденье и произнес одними губами, зная, что дочка поймет:
- Не бойся.
Дана перевела на отца взгляд янтарных глаз:
- Я не боюсь.
И тут стало страшно уже мужчине.
Когда на третий день Сэди разревелась в придорожном ресторанчике, Итан понял, что им нужен отдых. В конце концов, они были уже далеко от прошлого места пребывания. Он менял машины, петлял, делал все, чтобы найти их было как можно труднее. Но нервы сдавали. И если у него самого по ночам виски ломило от напряжения, то девочки, которые мало что понимали, просто выбивались из сил.
Не рискнув останавливаться посреди оживленной трассы, Итан нашел полупустой мотель на берегу озера. Старик консьерж лично отвел постояльцев в отдельный домик, распахнул дверь, намереваясь показать небогатое убранство, но мужчина отказался, сославшись на усталость дочек. Девочки и впрямь выглядели не слишком бодро. Хмыкнув в усы, консьерж отдал ключи и покинул домик. В конце концов, этот извращенец неплохо заплатил…
В тот вечер девочки наконец-то заснули на настоящих кроватях под теплыми одеялами. Итан долго сидел с ними в спальне, смотрел на маленькие, такие похожие лица, боясь лишний раз вздохнуть, чтобы не разбудить. Его дочки были красавицами. Все дети, несомненно, красивы для своих родителей, но Сэди и Дана были особенными. Это подмечали все. Не по годам серьезная Дана и лучащаяся энергией Сэди. Они почти всегда были вместе, любили одинаковую одежду, когда-то ходили в один класс. Девочки не доставляли хлопот с тех пор, как научились писать, и это выделяло их на фоне других детей. А еще они совершенно не походили на отца. Нет… Совсем не походили. К сожалению, глядя в их желтоватые глаза, Итан каждый раз видел совсем другого человека…
Тьма давно стала лучшим другом. Тьма прощала все. Прощала единственную слабость молодого мужчины, уже три года живущего с мыслью, что завтра может не наступить.
В очередной раз пустой стакан опустился на стол. Итан точно знал, что сумел выиграть несколько дней, может, даже недель. Знал, что к утру успеет протрезветь и девочки ничего не заметят. Знал больше, чем нужно знать обычному человеку, и потому пил сейчас, безбожно заливая алкоголем свой страх, холодными змеями скользящий по сердцу.
Каждый раз, глядя на дочерей, Итан видел Мелани. Конечно, ее звали не так, но тогда, почти тринадцать лет назад, наивный студент экономического колледжа не задумывался о таких вещах. У него была лучшая девушка на свете. После – самая потрясающая жена. Коллеги и бывшие сокурсники завидовали, Итан и Мелани были счастливы. Появления двойняшек ждали с нетерпением, и с самого дня своего рождения дочки оказались окружены заботой и любовью. Все было прекрасно… пока однажды ночью его идеальная жена не прошептала: «Больше ты мне не нужен» - и чудом не пробила Итану голову подсвечником.
Горечь виски глушила воспоминания.
Ничего не осталось от любящей жены, от молодой матери… Глаза твари, которая делила с Итаном постель, тлели золотым янтарем. Дочери проснулись и заплакали от ее визга, похожего на вопли раненого кабана. Подробности смыл алкоголь… но Итан все еще помнил, как встретил первый рассвет своей новой жизни – окровавленный, оглушенный, подле детской кроватки с двумя плачущими двойняшками.
И еще он очень хорошо помнил единственное, что она кричала, пытаясь прорваться в детскую.
«Отдай мне моих детей! Они будут моими! Мои ехидны!!!»
Итан резко прижал ладонь к лицу, пытаясь заглушить всхлип.
- Ты все же пристрастился к алкоголю… Я говорила, что это плохая привычка.
На крошечной кухне домика было по-прежнему темно и тихо, и все же Итан чувствовал ее. Слышал ее шаги. Знал, что она стоит позади и смотрит в спину. Даже догадывался, какое у нее при этом лицо. Только биения сердца не слышал.
Просто у нее не было сердца.
- Еще несколько дней. Ты не должна была… Не должна была так быстро найти нас.
Сзади заскрипели ножки стула.
- Ну-ну, Итан. Я ведь старалась. Ты забрал кое-что мое.
Выиграть время. Пистолет в ящике стола, в холле. Только выиграть время.
- Знаешь, как я понимал, что ты напала на след?
- И как же? – она точно улыбалась.
- Ты каждый раз мне снилась. Наша последняя ночь. Помнишь ее?
Некоторое время кухня оставалась погруженной в тишину, а потом Мелани – хотя ее, конечно, звали не так – ответила безразлично:
- Не помню.
Внутри сжалось, словно вдруг исчез воздух. Итан поднялся на неверных ногах, обернулся, держась за стол. И едва не упал, когда увидел свою Мел, все такую же ослепительную, ни на миг не постаревшую красавицу, верхом сидящую на стуле, а рядом…
- Не трогай их, - голос внезапно сел почти до хрипа, - пожалуйста, только их не трогай, они не при чем! Оставь, разбирайся со мной!
Мелани несколько секунд смотрела на него в упор, а потом звонко расхохоталась, так громко, что Итану показалось - стекла не выдержат таких высоких нот.
- С тобой? Да брось, ты мне не нужен. Мне нужны только мои девочки, - и добавила, глядя на исказившееся лицо бывшего мужа, - в нашем виде не бывает мужчин. Вот и все.
«Больше ты мне не нужен».
Сэди усмехнулась, Дана, держащая мать за руку, зашипела тихо.
Мелани улыбнулась Итану, пожала плечами:
- Ну, разве что ты пригодишься для их инициации…
… и подтолкнула обеих вперед.
Словно голодные пугливые зверьки, девочки двинулись к нему. Они ступали абсолютно бесшумно. Двигались плавно. Совсем не так, как должны двигаться одиннадцатилетние дети.
- Не нужно… Девочки! Пожалуйста! – столешница впилась в поясницу, бежать было некуда.
Дети подходили, и во тьме тлели янтарные угли.
- Не бойся.
- Я ведь не боюсь…